С 13 июля казахстанские кинотеатры показывают экшн-драму кинопрокатной компании "Двадцатый Век Фокс СНГ" ПЛАНЕТА ОБЕЗЬЯН: ВОЙНА.
Не обезьяны начали эту войну, но они её завершат.
Возмездие настигнет всех – и героев, и предателей, и злодеев, и поборников справедливости. И это не спойлер.
Природа истинного возмездия в его неизбежности: от смерти ещё никому не удавалось уйти. Только возмездие ли это? Или всего лишь логический итог цепочки событий, не карма и не пресловутый бумеранг, которым обычно пугают в комментариях одни инстаграмщицы других.
“Держи страх в себе, смелостью делись с другими”, - написано на сторожевой вышке в лагере. А что делать с ненавистью и безумием?
Удивительную гибкость проявляют граждане Соединённых Штатов Америки, гибкость и глубину мышления. Представьте, если бы в Казахстане сняли фильм "Планета Сайгаков: Эволюция”, и строй жолполовцев кричал бы «соғыс! соғыс! соғыс!» под орущий из динамиков гимн Казахстана, какими эпитетами наградили бы режиссёра? Наверняка, какой-нибудь оскорблённый подал бы в суд ещё и за надругательство над государственным флагом. Так и не поняв, что в этих деталях и кроется всё безумие происходящего.
Кадр из фильма
Человечные обезьяны и бездушные солдафоны, их противостояние может показаться слишком контрастным и прямолинейным. Но целевой аудитории кинотеатров – попкорновым подросткам, порой, так и нужно бить в лоб: предательство – зло, геноцид – зло, рабство – зло. Дружба и взаимовыручка – добро. Единство диких, подопытных и бывших питомцев зоопарка, единство говорящих и разъясняющихся жестами, мычащих или издающих животные звуки обезьян, а не деление на “шала" и "нағыз" - добро.
Рыжая, чёрная, белая, лысеющая обезьяна, шимпанзе, орангутан, горилла – всех объединяет такая качественная прорисовка каждой шерстинки, что воображение тут же рождает и запах мокрой шерсти, и дыхание Мориса, склонившегося к девочке.
Фото со съёмок
Сёркис, уже давно превратившийся в motion capture-оборотня, играет? изображает? корчит мимику? в общем, творит что-то бесподобное со своими лицевыми мыщцами и глазами так, что Цезарь поглощает тебя полностью, настолько, что уже не обращаешь внимания на гиперактивных соседей-комментаторов, перепутавших кинозал с собственным диваном.
Есть только глаза Цезаря. И затылок Вуди Харрельсона - глупого человека, безумного полковника, персонального врага Цезаря.
И венчает всё финальная сцена, снятая в пейзажах Казахстана: через пески Мангышлака, через Бозжыра простирается путь к предгорьям благословенного Алатау.
